«Не только "объективные" условия определяют, как будет развиваться страна»

На факультете прикладной политологии ВШЭ продолжается проект «Анализ режимных изменений в современном мире: новые демократии и/или новые автократии?», поддержанный в прошлом году Центром фундаментальных исследований университета. О результатах рассказывает руководитель проекта, декан этого факультета Андрей Мельвиль.

— Андрей Юрьевич, в чем специфика и уникальность проекта «Анализ режимных изменений в современном мире: новые демократии и/или новые автократии?»

— Особенность проекта — в его методологии, предварительных результатах и участниках. Исследований причин успешных и неудачных демократизаций в современной политической науке очень много. Как правило, это либо количественные, либо качественные (казусные) сравнительные исследования. Причем, они «живут» как бы в параллельных мирах, часто почти не пересекаясь. В первом случае большие массивы данных (large N) подвергаются многомерному статистическому анализу, во втором — осуществляется качественный сравнительный анализ определенного набора казусов (small N и medium N). Мы же в нашем проекте используем как количественные, так и качественные методы анализа применительно к выборке из 29 посткоммунистических стран, включая Монголию.

Как представляется, их сочетание позволило прийти к некоторым нетривиальным результатам, пусть пока и предварительным, которые нуждаются в дальнейшем осмыслении. И еще: в нашем проекте участвуют и достаточно известные ученые (и не только из ВШЭ), и наши студенты и аспиранты, на чьи плечи легла задача создания уникальной базы данных из почти полусотни переменных по указанным странам за последние двадцать лет. Кстати, эта база данных уже реально «работает» в учебном процессе на факультете прикладной политологии, она используется нашими студентами при подготовке курсовых и бакалаврских работ.

— Не возникает ли у политологов проблем с использованием количественных методов исследования?

— На нашем факультете традиционно уделяется много внимания количественным методам анализа социально-политических явлений. В этом его уникальность по сравнению с другими российскими политологическими факультетами и отделениями. Но проблема заключается в нахождении эффективного сочетания количественных и качественных методов. Статистика — не самоцель, но важный инструмент анализа применительно к содержательной исследовательской задаче, в данном случае — пониманию факторов, влияющих на результаты режимных изменений. Наш проект представляет собой небольшой шаг в этом направлении, и мы продолжаем наше исследование.

— Насколько популярно изучение факторов, влияющих на результаты режимных изменений в политической науке?

— Данная проблематика составляет сердцевину одного из крупнейших направлений в современной политической компаративистике (кстати, эта проблематика станет одной из важных в научных исследованиях кафедры сравнительной политологии, создаваемой в рамках программы реорганизации факультета прикладной политологии ВШЭ). Почему политические трансформации последних десятилетий приводят к таким разным результатам? На одном условном полюсе — консолидированные либеральные демократии (например, Чехия и Словения), к которым примыкают демократии «с проблемами» (скажем, от Болгарии и Румынии до Эстонии и Латвии), а на другом полюсе — новые автократии и даже наследственные диктатуры, сложившиеся в некоторых бывших советских республиках. Между этими полюсами — разного типа гибридные режимы, сочетающие некоторые демократические институты и авторитарные практики (среди них и Россия).

Какие факторы могут объяснить такой широкий спектр политических режимов? В политической компаративистике с 1960-х годов, а то и с более раннего времени, существует влиятельное направление, которое объясняет результаты режимных изменений отсутствием или наличием неких объективных условий и предпосылок. Из этой логики вытекает классическая установка — демократия возникает там, где достигнут высокий уровень жизни, где сложилась эффективная государственность, национальное единство и идентичность, где нет острых внутренних расколов в обществе, где распространены ценности civic culture и другое. Если это так, то тогда вначале нужно создавать социально-экономические и иные предпосылки, заниматься развитием и модернизацией и только после этого приступать к формированию политических институтов плюрализма, конкуренции, участия. И в этом случае несвоевременная демократизация опасна. Чувствуете знакомые мотивы? Другая традиция, не менее влиятельная в современной сравнительной политологии, делает упор не на «объективные» условия и предпосылки демократии, а на «субъективные» решения, стратегии и тактики политических акторов. В соответствии с этой логикой, демократизация — прежде всего результат политической воли; демократия может возникать и там, где, казалось бы, для нее нет «объективных» условий (так, между прочим, и было во многих странах «третьей волны»). Решающее значение имеют соотношение политических сил, их цели и интересы, используемые ими политические средства, последовательность реформ, институциональный дизайн, механизмы ограничения произвола исполнительной власти, открытость внешнему миру и другое. Спор между этими двумя подходами продолжается. И это имеет непосредственное отношение к происходящему в нашей стране.

— Какова методология вашего исследования?

— В нашем исследовании мы стараемся учесть оба подхода. База данных включает широкий набор переменных, отражающих социально-экономические, социально-демографические и иные «объективные» факторы, которые так или иначе могут влиять на условия и результаты режимных изменений. На основе индексов “Freedom House” и “Polity” создан интегральный индекс демократии, по которому рассчитаны значения для стран выборки за два десятилетия (плюс-минус, конечно). Кроме того, осуществлен качественный сравнительный анализ «процедурных» факторов, характеризующих политические стратегии и тактики ключевых участников трансформационных процессов в посткоммунистических странах.

— Каковы основные результаты исследования?

— Проведенный качественный и количественный анализ в сочетании дают сходные (либо совместимые) результаты. Многомерный статистический анализ выявляет четыре структурных переменных с высокой корреляцией с режимными результатами, рассчитанными по интегральному индексу демократии (этот результат — заслуга прежде всего Дениса Стукала, преподавателя кафедры высшей математики и аспиранта факультета прикладной политологии). Эти переменные: ВВП на душу населения, уровень развития человеческого потенциала по индексу ИРЧП ПРООН, ожидаемая продолжительность жизни и коэффициент Джини. Другие «объективные» переменные, в том числе используемые в исследованиях зарубежных коллег, по крайней мере, на материале нашей выборки не являются достаточно значимыми.

— И в чем же интрига?

— Интрига в том, что эти четыре статистически значимых структурных переменных объясняют чуть менее 50% межстрановых различий в совокупных результатах режимных изменений в странах выборки. В остальном это влияние «процедурных» факторов — решений и действий политических акторов. Важно, что такой вывод подтверждается качественным сравнительным анализом страновых казусов. Эти факторы играют разную роль в контексте различных траекторий посткоммунистических трансформаций. Для некоторых стран выделенные структурные переменные стали основой для демократической консолидации. Для других их низкий уровень предопределил объективные преграды на пути демократизации. Но главная интрига — в «аномалиях».

Например, проведенный анализ показывает, что Россия, Белоруссия, Казахстан и Украина имели в общем-то сходные и очень неплохие (с точки зрения «ортодоксии» теории модернизации) «объективные» стартовые условия, но их режимные траектории существенно разошлись. И наоборот, Молдова и Монголия «стартовали» на уровне других малоразвитых стран выборки (типа Таджикистана или Туркменистана), но смогли выйти на формирование достаточно конкурентных и плюралистических институтов и практик. Очевидно, объяснение кроется во влиянии иных, «субъективных» факторов — стратегий и тактик политических акторов (инициирование реформ «сверху» или «снизу», характер программы оппозиции, механизмы смены режима, избранная форма правления, способы разрешения политических конфликтов, открытость влиянию внешних факторов и прочее).

Это важный результат: при всех благоприятных или неблагоприятных «объективных» условиях действия политических акторов способны в решающих ситуациях определить реальную направленность и характер режимных изменений и политических трансформаций в странах нашей выборки. Не только «объективные» условия определяют, как и куда будет развиваться та или иная страна. Нет «колеи зависимости», нет проклятия «объективных» условий, есть политический выбор, есть возможность выбора разных стратегий преобразований. Нужно захотеть и решиться…

— Чем вы планируете заняться в будущем? Увидят ли свет результаты? Будет ли продолжение проекта?

— Началась публикация предварительных результатов проекта, первая статья вышла в журнале «Полис» (в № 3 за 2011 год). Мы продолжаем наше исследование, в котором остается много нерешенных вопросов, относящихся и к используемой базе данных, и к методологии, и к интерпретации результатов. У нас остаются проблемы с кластеризацией посткоммунистических стран, со сравнительным анализом траекторий политических трансформаций. Хотелось бы включить в анализ и другие страны вне посткоммунистического ареала. Важное направление дальнейших исследований — выявление факторов упадка и развития государственности в странах нашей выборки, и в частности их соотношения с режимными изменениями. Это исследовательское направление поддержано в этом году Центром фундаментальных исследований ВШЭ.

Мезенцева Людмила, Новостная служба портала ВШЭ