Идеальный коронавирусный шторм: кризис с надеждой на быстрое восстановление
Насколько велика опасность полномасштабного финансового кризиса после пандемии? Какие страны и регионы наиболее подвержены рискам? Справляются ли национальные правительства с задачей предотвращения коллапса экономик? Такие темы оказались в поле зрения участников ежегодной конференции, организуемой факультетом мировой экономики и мировой политики ВШЭ.
Восьмая ежегодная конференция по мировой экономике «Идеальный шторм: мировая экономика в глубокой рецессии» прошла 26-27 ноября. Помимо тем, связанных с глобальной макроэкономической стабильностью, дискуссии развернулись также по вопросам в области изменения климата, социальных проблем.
По мнению декана факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Сергея Караганова, основная сила конференции в том, что участники не идут в обсуждениях «по политкорректному пути», а следуют «галсами, иногда движутся против ветра». Иван Простаков, проректор ВШЭ, приветствуя ее участников, напомнил, что предыдущая конференция год назад открывалась сессией «Каким будет следующий экономический кризис?». Все понимали, что кризиса не избежать, но никто не мог предполагать, как развернутся события.
Быстрое восстановление затормозилось
Эксперты, выступавшие на конференции, в целом сошлись в том, что глубина нынешнего спада оказалась очень существенной, но и восстановление после падения идет более быстрыми темпами по сравнению с кризисом 2008-2009 гг. Этому способствует политика властей и центральных банков, которые тратят огромные средства на поддержку бизнеса и населения. Но даже при этом на докризисный уровень мировая экономика может выйти не раньше 2022 года, а странам не удалось избежать роста бедности. В числе последствий коронавирусного кризиса – рост долгов и деглобализация.
В частности, Марсель Салихов, директор Центра экономической экспертизы Института государственного и муниципального управления ВШЭ, президент Института энергетики и финансов, отметил, что мировой ВВП потерял во втором квартале 10%, но в третьем квартале началось активное восстановление и удалось выйти в 6-процентный рост. И хотя позитивных новостей по распространению коронавируса нет, рынки воодушевлены скорым появлением вакцины.
Восстановление, которое началось в связи с отменой ограничений социальной активности, шло быстрее, чем после острой фазы кризиса 2008 года, говорит Аннет Киоби, постоянный представитель МВФ в России. Впрочем, с августа это восстановление приостановилось. Напомним, что в ряде стран осенью были введены новые ограничительные меры в связи со второй волной пандемии. Мобильность экономик в разных странах заметно снизилась в последние два месяца, особенно это касается Западной Европы, говорит Аннет Киби. В большинстве развивающихся стран, в частности, в Латинской Америке, Азии, отмечено некоторое оздоровление продаж производства товаров и услуг.
Аннет Киоби обратила внимание на беспрецедентность мер по поддержке экономик, принятых на уровне правительстве: центробанки почти всех стран снизили процентную ставку, во многих странах принимали меры по поддержанию ликвидности финансовых систем, фискальные меры, меры по поддержке занятости и другие. Петер ванн Бергейк, профессор гаагского Университета им. Эразма Роттердамского также отметил, что на позитивный лад настраивает тот факт, что восстановление экономик после выхода из локдауна шло в очень быстром темпе. «Мы поддерживаем 90-95% экономической деятельности, важные части экономики продолжают действовать, и это очень вдохновляет», – сказал он.
Профессор, научный руководитель департамента мировой экономики ВШЭ Леонид Григорьев также обратил внимание на то, что пандемия заставила национальные банки отказаться от маастрихитских принципов и пойти на массовое вливание ликвидности в банковскую сферу, в экономику. Пандемия также привела к резкому увеличению госдолга многих стран, подчеркнул он. Леонид Григорьев считает слишком оптимистичными первые прогнозы о том, что мировая экономика сократится на 3% в этом году, более реалистичным представляются ожидания, что глобальный ВВП снизится на 4,7%, а вернуться к уровню 2019 г. удастся только в 2022-м.
Глобализация отменяется
Вторая волна пандемии приводит к тому, что меры поддержки не сворачиваются. Сегодня политика государств находится под давление выбора: объявить локдаун и не допустить перегрузок систем здравоохранения или не вводить ограничительные меры, что может привести к хаосу, отмечает Александр Курдин, доцент Департамента мировой экономики НИУ ВШЭ, а главным индикатором для оценки ситуации остается показатель смертности. По его словам, в России, несмотря на критику правительства со всех сторон, ситуация выглядит неплохо.
Сейчас критично важно понять, как будет выглядеть мировая экономика после отмены ограничений, считает Аннет Киоби. Ответ на этот вопрос постарался дать Игорь Макаров, руководитель Департамента мировой экономики ВШЭ. По его словам, пандемия закрыла дискуссию о глобализации. Причины понятны – путешествовать мы не можем, мировая торговля провалилась, хотя понемногу восстанавливается. Понятно, что деглобализация пришла не с пандемией, она началась раньше: соотношение экспорта к ВВП, как известно, достигло пика в 2007 году, затем рост прекратился, но этот показатель оставался на том же уровне, а в последние годы он устойчиво снижается.
Важно понять, что будет, если тренд деглобализации сохранится, в частности, как это повлияет на конвергенцию между развитыми и развивающими экономиками, говорит Игорь Макаров. Одним из драйверов глобализации в 2000-х стал Китай, экономика которого была экспортно-ориентированной, а также многие страны с развивающимися рынками, чей экспорт также рос на фоне высоких цен на сырье. Но в последние годы рост Китая замедлился, а экономическая стратегия страны переориентирована на внутреннее потребление. В то же время глобальные цепочки добавленной стоимости (ЦДС), бурно развивавшиеся вместе с информационными технологиями, сегодня локализуются и превращаются в региональные ЦДС. Пандемия все эти тренды усилила. По мнению Игоря Макарова, все это не способствует восстановлению глобализации, напротив, взаимозависимость экономик будет снижаться и далее, что создает почву для торговых войн, протекционизма, введения взаимных санкций.
Помощь придет не всем
Пандемия высветила проблемы оказания помощи нуждающимся. За последние 10 лет эта помощь выросла, но в странах, которые принимают значительный объем беженцев, главным образом за счет роста расходов на эту категорию населения. А это не способствуют долгосрочному развитию, отмечает руководитель направления «Структурные реформы» Экономической экспертной группы, доцент департамента мировой экономики ВШЭ Александра Морозкина. Кроме того, помощь часто политизирована: страны-доноры предпочитают выделять средства бывшим колониям, в некоторых случаях прослеживается высокая корреляция помощи с закупками ими оружия у доноров. По опыту прежних кризисов, помощь доноров существенно (на 8-10%) снижается в первые два года и восстанавливается через 3-4 года.
Годовая помощь из США, говорит Александра Морозкина, снизилась на 3%, а сохранившиеся объемы переориентированы на гуманитарные расходы. Великобритания снижает помощь на 20%, причем приоритет в ее получении будут иметь бывшие колонии. Пока неясно, какова будет реакция Германии, ранее страна намеревалась увеличить расходы на 1,5 млрд долларов.
Одним из важнейших последствий пандемии станут демографические проблемы. Заведующая кафедрой народонаселения МГУ Ирина Калабихина полагает, что в ближайшие годы мир столкнется с повышением смертности и снижением ожидаемой продолжительности жизни, а также с сокращением рождаемости.
В долгосрочной перспективе ожидается снижение смертности, поскольку пандемия унесла жизни многих людей с ослабленным здоровьем. Тенденции рождаемости и брачности зависят от экономических тенденций: если доходы восстановятся, то нас ожидает их компенсационный рост, в случае рецессии люди будут откладывать создание семей и рождение детей до более благополучных времен. И все-таки тенденция старения населения вряд ли прервется.
Важнейшим результатом нынешней пандемии Ирина Калабихина назвала выбор в пользу защиты человеческой жизни, в этом нынешняя пандемия отличается от эпидемии испанки, поразившей мир чуть более 100 лет назад.
Бедных будет все больше
Профессор Департамента прикладной экономики ВШЭ Марэк Домбровски, подчеркивает, что исследователи пока мало знают об эпидемии, поскольку в статистике используется различная методология. Пока неясно, почему одни страны были менее подвержены этой инфекции, чем остальные. Чтобы прогнозировать влияние пандемии на социально-экономические показатели, «у нас нет четкой конкретной статистики об уровне неравенства, полные данные будут доступны только через несколько лет», сказал Марэк Домбровски.
Перед авторами социальной политики много дилемм особенно в странах, где недостаточно ресурсов для борьбы с высокой заболеваемостью. Он также отметил, что сенью, в отличие от весны, в обществе нет такого солидарного принятия карантина, поэтому мы видим снижение социальной дисциплины.
Вспышки эпидемии часто зависят от социального статуса и районированы, в частности, в Бразилии большинство заболевших – это жители фавел, где невозможно обеспечить социальную дистанцию, отмечает Леонид Григорьев. Темпы распространения коронавируса и его влияние на потребление, говорит профессор, также зависят от климата и жесткости ограничений. Например, в Германии и Бразилии в третьем квартале эти темы увеличились, а в Швеции и Мексике, напротив снизились.
«Нам надо пристегнуться, мы будем жить в очень сложном мире, Гутерриш (Антониу Гуттериш, генеральный секретарь ОНН – прим. ред.) обещал 150 миллионов новых бедных». Сейчас главное, по его мнению, решить социальные и медицинские проблемы, чтобы остановить пандемию среди бедных слоев населения.
Отвечая на вопрос о выигравших от коронавируса странах, Леонид Григорьев ответил сравнением – «это тоже самое, что обсуждать, в какой каюте на “Титанике” стало лучше». Важно не повторить несколько ошибок владельца корабля: не экономить на биноклях, чтобы вовремя увидеть опасность, не менять экипаж и не экономить на шлюпках, которых не хватило при катастрофе, – резюмировал он.